Исследование колоды Памелы Смит (RWS). Выводы
28-10-2024Время чтения ~ 8 мин. 253
Приведенные описания Младших Арканов хорошо показывают, что Уэйт использует ключи Эттейлы из книги Джулии Орсини. Весь его пафос о «тайной традиции» основан на сокрытии истинного источника.
Мы можем подсчитать количество карт (считаем прямое и перевернутое положение раздельно, то есть всего 112 шт. Минорных Арканов), где Уэйт не использует ключи или меняет название карт Эттейлы.
- 8 посохов (прямое положение) — на этой карте слишком абстрактное изображение посохов, которое сложно вообще с чем-либо ассоциировать.
- 9 мечей (прямое положение) — похоже, что карта предназначалась для 10 мечей.
- 8 монет (прямое значение) — Уэйт исключает молодых девушек с карт.
То есть из 112 положений карт, Уэйт поменял только 3 положения. Математически это 97,3% заимствований из ключей и описаний карт Эттейлы!
Похоже, что Уэйт просто очень кратко пересказывает книгу Орсини, даже не утруждая себя уточнять ключи сочетаниями карт. Это ещё раз показывает, что Уэйт не занимался и не понимал Таро — ведь для любого картоманта такие сочетания важны. Именно через комбинации можно понять «действие» карты. Но Уэйт это всё удаляет, оставляя в самом конце туза монет короткую приписку, как бы оправдываясь за свой подход:
Все значения карт в высшей степени взаимообусловлены и ослабляются, усиливаются, приобретают иные оттенки, а иногда и вовсе меняются на противоположные в зависимости от позиции в раскладе. По-видимому, чем дальше любая система уходит от общих понятий к частностям, тем более шаткой она становится; а уж в истории профессионального гадания на картах таких мелочей предостаточно. В то же время гадания, основанные только на интуиции и втором зрении, не имеют никакой практической ценности, если не нисходят из области универсалий в область частностей; однако по мере наличия этого дара в том или ином случае, конкретные значения, записанные гадателями, будут отвергаться, уступая место личной оценке смысла тех или иных карт.
Я думаю, что колода создавалась как что-то простое, неформальное. То, что она стала такой популярной, скорее случайность, чем исходная задача.
В моём воображении это могло выглядеть так:
Уэйт предложил Смит нарисовать собственную колоду Таро, как это было заведено в Золотой Заре. Памела Смит в то время была уже состоявшимся художником, поэтому она восприняла возможность немного подзаработать благосклонно.
Уэйт, имеющий книгу Джулии Орсини, сделал частичные переводы (книга на французском, а они были англичанами) некоторых ключей карт. Возможно Уэйт рассказал о своём видении Таро, хотя скорее всего он мог ориентироваться только в Старших Арканах. Младшие Арканы были «отданы на откуп» Смит.
Смит и, возможно, Уэйт посещали выставку где впервые была представлена колода Сола-Буска. Поскольку эта колода сильно отличается от Марсельского Таро, то Смит решила нарисовать нечто новое, но заимствовала часть идей из Сола-Буска.
Также очевидно, что Смит имела на руках редкую колоду Эттейлы (Etteilla I). А вот у Уэйта, скорее всего, её не было. Хотя, может быть это он отдал колоду Памеле, которая до этого ничего не знала о Таро.
Памела рисовала карты с апреля по октябрь 1909 года и, если смотреть на карты, то видно, что в разные периоды у неё преобладали разные стили выражения. Но суть в том, что скорее всего она не до конца успела сделать работу, но у неё остались черновые наброски карт. Уэйт, возможно, уже заключил контракт с издательством Райдеров, по которому он должен был сдать работу в печать до конца года.
Поскольку сроки поджимали, то он использовал для недостающих карт некоторые черновики Смит. Только так можно объяснить явные несовпадения не только с ключами Эттейлы, но и собственными описаниями карт Уэйтом. Вряд ли Уэйт думал, что карты получат такую популярность, поэтому небольшая махинация, не видилась ему чем-то противоестественным.
Что касается Смит, то я думаю, что она рассчитывала только на небольшие деньги от одного издания. Сложно хоть как-то объяснить, почему художница, работа которой продавалась миллионными тиражами, после этого ни разу не обращалась к Таро. Даже по самым скромным прикидкам она могла бы получать очень хороший авторский гонорар. Возможно, что Райдеры предложили такой кабальный договор, по которому она лишалась всех прав на свои работы, включая и будущие. Ведь она могла бы выпустить другую версию своей же колоды, но уже на своих условиях, но этого не происходит.
Мне видится хорошее сравнение этой истории с тем, как свои карты (1889 г.) рисовал Освальд Вирт (см. Таро Магов, 1927). Вирт никогда не видел Таро, но его друг Станислас де Гюайт, заметив художественный талант, предложил нарисовать карты по заветам Элифаса Леви. Для этого он дал Вирту колоду Марсельского Таро и рассказал, как бы он хотел его перерисовать.
Вирт рисовал карты, а Гюайт указывал на недочеты. Именно в такой манере, Вирт довёл свои карты до публикации. И даже после этого, он немного исправлял карты в каждом новом издании.
Я хочу сказать, что Памела Смит не знала Таро, поэтому работа с Уэйтом, по идее должна была бы строиться на взаимном исправлении её рисунков. Многие из них далеки от исходных ключей, которые ей дал Уэйт, поэтому, логично было бы их подкорректировать. Однако этого не происходит. Из всех причин самая очевидная и есть верная. Я думаю, что Смит поняла, что её пытаются обмануть с деньгами, поэтому просто отдала Уэйту то, что успела сделать, даже не рассчитывая на дальнейшее сотрудничество. Уэйт же, не имеющий художественных способностей, ничего не смог больше сделать и использовал колоду как есть — недоделанной с ошибками.
Вот как оценил Уэйта в своей книге «Моё розенкрейцерское приключение» Израэль Регарди (1935, 1971, стр. 214-215):
В книге Кинга [речь идет о «Ритуальная магия в Англии» Френсиса Кинга, 1971 г. Русское издание Кинг Фрэнсис - «Современная ритуальная магия», 1999 г.] содержится множество сведений, проливающих свет на деятельность г-на Артура Эдварда Уэйта. В этом давно назрела необходимость, поскольку подавляющее большинство авторов, за редкими исключениями, относятся к нему с опаской и дипломатично обходят многие моменты его биографии. Много лет назад, когда в издательстве «Райдер» приняли мою книгу «Философский камень», редактор попросил меня изъять некоторые уничижительные замечания в адрес Уэйта, связанные с его разгромным отзывом на книгу г-жи Этвуд об алхимии. Увы, мне пришлось выполнить это требование. Я снял все оскорбительные замечания — и по сей день об этом жалею.
Однако Кинг в этом отношении проявляет полное бесстрашие и показывает Уэйта таким, каким он и был, во всей красе. Особенно мне пришлось по душе следующее замечание: «Поправки в ритуал внёс Уэйт; невозможно отрицать, что слог его напыщен до крайности, тягуч и многословен — или, по крайней мере, представляется таковым в наши дни» [в книге Кинга это 10 глава «Расколы»]. И это ещё снисходительная оценка; одному лишь Алистеру Кроули хватило духа твердо и последовательно, но в тоже время не без юмора, изобличить этого помпезного и велеречивого католика в оккультной шкуре.
Регарди в своей книге «Глаз в треугольнике», посвященной биографии Алистера Кроули и Золотой Заре пишет, что «Кроули воспроизвел достаточно данного материала, чтобы убедить любого, кто знает хоть что-то, касательно Орденской методологии, что Кроули обладал полным знанием.» Это довольно важное замечание, поскольку на «полные знания» «претендовал» именно Уэйт. И там же «К Уэйту он испытывал только высшую степень презрения, прибегая к насмешкам, в качестве своего лучшего оружия, чтобы выразить это.»
В «Полная система магии Золотой Зари» мы можем прочитать:
Примеру вышеперечисленных учителей решил последовать и Уэйт, воспитанный в католической вере. В 1900 г., после раскола в Ордене Золотой Зари, он вошел в состав комитета, избранного для управления орденом, но позднее отказался от участия в работе комитета и основал собственное общество — Братство Розы и Креста. При этом он полностью переработал не только орденские ритуалы, но и весь философский контекст Золотой Зари. В настоящее издание включены три его ритуала. По ним вдумчивый читатель сможет составить представление о том, до какой степени Уэйт извратил всю методологию ордена. Между изначальным учением Золотой Зари и библейским духом, которым пронизаны ритуалы Уэйта, не прослеживается почти никакой связи.
Вместе с этим библейским духом практически во все труды Уэйта, разумеется, проникли и христианские концепции нравственности и чистоты. Весь его подход отмечен неприятием секса и оккультизма. Едва ли не делом чести для него стало искоренить все до единой ссылки на программу занятий по магии, составленную Мазерсом и Уэсткоттом. К счастью, со смертью Уэйта в конце 30-х гг. XX в. прекратил существование и его орден, а заодно ушли в небытие и негативное отношение к сексу, и тот беспомощный напыщенный слог, которым печально знамениты его сочинения (он не мог обойтись без латыни даже там, где гораздо уместнее были бы простые английские слова). Вопреки распространенному мнению, Уэйт был крайне честолюбив, о чем свидетельствуют помпезные титулы, которыми он награждал себя и других служителей в своих ритуалах.
Эти отзывы показывают личность Уйэта и его реальные знания. Очевидно, что его мировоззрение и черты характера могло не самым лучшим образом сказаться на работе с Памелой Смит. Возможно это и послужило причиной такого сильного искажения карт по сравнению с историческим Таро.
Возникает естественный вопрос: «Можно ли использовать Колоду Смит, но с ключами Эттейлы?».
Решение сугубо индивидуальное. С одной стороны, зная истинные ключи карт, можно попробовать найти какие-то ассоциации с рисунком. С другой же многие сюжеты совсем не отображают истинные ключи, подбирать ассоциацию будет достаточно сложно.
Другой вопрос: «Может тогда просто использовать ключи Уэйта?». И опять же ответ будет неутешительным. Уэйт использует ключи Эттейлы, пытаясь заполнить хоть чем-то ту пропасть, которая возникает при виде рисунка Смит. Заметьте, как в описании Уэйт часто приводит прямо противоположные ключи в одной и той же карте. К тому же если смотреть перевернутые значения, то Уэйт их использует практически без изменений из Эттейлы.
То есть колода Смит могла бы стать той самой настоящей колодой Таро, которая бы обыгрывала истинные ключи Эттейлы. Но из-за всех недоделок она будет постоянно вызывать чувство незавершенности и некой неверности, когда ты видишь одно, а тебе говорят, что ключ карты другой.
Возможно в будущем, появится художник, который возьмёт на себя смелость нарисовать колоду в непосредственной традиции Таро Эттейлы. Из современных колод к ней достаточно близка работа Luigi Scapini «Средневековое Таро Скапини (Medieval Scapini Tarot)», изданная в 1991 году. Эта колода очень редкая, к тому же имеющая свои особенности. Поэтому единственным гарантированным вариантом будет использование исходной колоды 1789 года Эттейлы, где отсутствуют чьи-бы то ни было искажения.